9 мая – память, политика или пропаганда?

Что такое День Победы для нас – наследников поколения победителей? Согласитесь, отношение к этому празднику меняется уже давно, не только по времени, но и по конкретным бывшим республикам Союза. Когда-то все было понятно, просто и неоспоримо – единая страна с одной идеологией, с утвержденной историей и выработанным церемониалом празднования 9 мая. Но мое поколение Х, которое в науке охарактеризовали «Неизвестным поколением» или «13-м поколением» (1963-1983 годы рождения), оказалось последним, которое встречало и помнит праздник Победы таким, каким он был в СССР.

Это был не просто «красный день» календаря. 9 мая было праздником настоящим, наполненным большими осязаемыми смыслами. Никому не приходило в голову доказывать его состоятельность, не говоря уже об его обязательности. В мои пионерские годы редкий месяц обходился без газетных заметок о найденных при строительствах неразорвавшихся авиабомбах или артиллерийских снарядах времен Великой Отечественной. Пусть реже, но запомнились и публикации об арестах или казнях советских граждан, служивших «полицаями» на оккупированных территориях.

Эта война в те годы была от нас на расстоянии вытянутой руки, в этом, наверное, и заключалось наше чувство личной причастности к ней. Эту войну мы могли ощутить, держа в руках ордена и медали своих дедов-ветеранов. Мы ходили на премьеры гениальных фильмов, роли в которых играли актеры-фронтовики, снимали которые режиссеры-фронтовики. Нашими школьными военруками (учителями по начальной военной подготовке – это для молодых читателей) были офицеры в отставке, «прошагавшие пол-Европы» в составе Советской армии-освободительницы.

Многое узнавали мы и от своих отцов и матерей, которых принято называть «детьми войны». Да, и через рассказы о тяготах жизни в тылу многое можно понять о том времени и тех событиях. Когда необдуманно бросишь кусок хлеба и услышишь воспоминания своей мамы, как они голодали и мечтали о чем-нибудь съестном, больше не захочешь такого повторять. Или, когда ленишься сделать простую работу, а отец начинал рассказывать, как он в 13-летнем возрасте один пас в горах отару колхозных баранов, становилось предельно ясно, что любая победа – это прежде всего обязательные жертвы. Тем она и ценна.

Поэтому и отмечали мы 9 мая совсем по-другому – все эти величественные парады (где не глохли новейшие танки, как на Красной площади, или не роняли ретро Т-34, как у нас на площади Победы), встречи в школах с настоящими ветеранами, а не маскарадными, как сейчас. Когда во фрунзенском еще парке Панфилова на танцплощадке под звуки духового оркестра кружили в вальсе пусть уже далеко не молодые, но молодцеватые гвардейцы, ты понимал: она, эта война – для тебя не история, не глава в учебнике, она – это то, что с тобой и с чем ты живешь. И гордишься. И никому не доказываешь свое право на эту гордость.

Да, сейчас ревальвировать 9 мая до его значений в момент расцвета советской эпохи уже никто не сможет. Впрочем, о чем это мы! От генезиса Дня Победы прошло уже несколько этапов, и чередующиеся трансформации дошли уже не то что до деформаций, а до мутаций. Все шло по нарастающей. Или нисходящей, кому как нравится: сначала от славной даты отвернулись те, кому было жалко 200-граммовой пачки сливочного масла или бутылки кефира, когда приходилось пропускать без очереди стариков с удостоверениями участников Великой Отечественной войны – «Вовы» или «Вовчики», так их стали тогда презрительно называть манкурты от Калининграда до Владивостока.

Потом тень на Великую победу была брошена огромным потоком перестроечной прессы и литературы, когда люди стали узнавать и неприглядные страницы войны. Но потому, наверное, социодемографы и назвали наше поколение «тринадцатым». Не умеем мы примиряться со своим прошлым, не умеем понимать, что это — история, над которой мы не властны. Или вообще создаем свою, в отражение которой очень приятно смотреть нам нынешним – чтобы нам в этой истории было комфортно, а мы были в ней лучше всех. Вот поэтому сейчас у всех бывших республик Союза свой персональный день победы.

Начать с того, что в некоторых этот день вообще отменен. Не просто как праздник, а даже как памятная дата – это в Эстонии. В Латвии и Литве он есть лишь по факту, но на официальном уровне не признается. Я даже не буду сейчас говорить про марши стариков-эсэсовцев в этих странах и в Украине. Потому что первый марш советских неофашистов (!) в честь дня рождения Гитлера (!) прошел 20 апреля 1979 (1) года на Пушкинской площади (!) в городе-герое и столице СССР Москве(!). Да, те нацисты были скорее каким-то общественным отребьем, немногочисленным и экстравагантным авангардом антикультуры и социального андеграунда.

Но в мои студенческие годы, проведенные в Москве в 1986-1991 годах, эти персонажи уже достаточно свободно разгуливали по улицам, то же самое происходило в Ленинграде. Это тоже работало против монолитной когда-то идеологии Победы. Затем в пору потепления отношений с Западом стало набирать силу новое прочтение войны: никакой Великой Отечественной не было, а была одна Вторая Мировая война, в которой был всего лишь локальный, пусть и кровопролитный, театр военных действий на Восточном фронте. Деморализация советского населения усиливалась распадом экономики и потерей КПСС монополии на власть.

Что могло быть катастрофичней для сознания людей картинок сытой жизни в побежденных странах – Германии и Японии? Особенно когда началось глобальное обнищание народа начиная от «павловской реформы» до «шоковой терапии» Гайдара. Но даже в этих условиях 9 мая еще держалось, в отличие от Первомая и 7 ноября – двух других главных государственных праздников Союза. Те рухнули в исторические тартарары практически сразу после развала коммунистической империи. Поэтому День Победы до сих пор остается единственной, и тонкой (!), нитью, связывающей нас с нашим общим прошлым.

Но и к сегодняшней ситуации нельзя относиться как к чему-то фиксированному. Мировоззренческое отношение выходцев из единой когда-то державы к 9 мая так же нестабильно, как и все предшествовавшие годы. Оно слишком подвижно, и слишком сильно влияют на него различные факторы. От крупных пропагандистских проектов вроде акции с «георгиевской лентой» до мелких обид, что бондарчуковский фильм «Сталинград» не был «испорчен» ни одним азиатским лицом, будто город на Волге защищали одни славяне. Но то, что мы начали делить между собой победу, это еще полбеды.

Мы начали извращать саму историю. Вот недавно читаю аннотацию к украинскому мини-сериалу о войне «Конвой»: «По сюжету группа украинских солдат везет на аэродром секретный груз, а по их следу идет карательный отряд немцев». Вы поняли? Великая Отечественная война, СССР, Красная армия и «группа украинских солдат»… История на самом деле не меняется, просто меняемся мы, меняется наше отношение к истории. Как это случилось и с президентом России Владимиром Путиным, заявившим на пресс-конференции 2014 года, что РСФСР выиграла бы войну и без Украины.

Так что есть 9 мая сегодня? Это память, политика или пропаганда? На самом деле, все вместе и всего по чуть-чуть. Кризис восприятия Дня Победы доказывается и акцией «Бессмертный полк». В противном случае эта акция вообще не была бы придумана. Бывшая героика и патетика праздника либо перестала работать, либо уже воспринимается как нечто отживающее свое. А марши граждан, присоединившихся к этой народной инициативе, быстро обрели популярность, наполнив праздник новым смыслом и пронзительной, объединяющей ностальгией и чувством ответственности из-за портретов ушедших из жизни участников войны.

Новая форма празднования Победы дает много пищи для размышлений, как дальше будет изменяться идеология и даже статус этой исторической даты. Конечно, в стороне от оказавшейся удачной инициативы не могли остаться и власти различных постсоветских. Так, в России, где собственно и зародилось маршевое движение, его основателям уже поступают настойчивые предложения «огосударствления» «Бессмертного полка», назначить координаторам и основным активистам официальные зарплаты, выдать солидные «корочки». Инициаторы еще держатся, но сколько смогут они еще продержаться, бог весть.

Но что-то подсказывает, что государственный контроль и, соответственно, управление акцией уже не за горами. Слишком нужна она властям как своя, чтобы можно было записать ее себе в актив. Разумеется, до тех пор, пока неуклюжее государство настолько не забюрократизирует благородное и красивое начинание, что выхолостит его изначальное содержание досуха. По сути, это уже начало происходить, как было видно по одной видеозаписи, когда в Казани на праздновании этого года молодым людям раздавали штампованные в производственных масштабах портреты абстрактных ветеранов, к которым они не имели никакого отношения…

И теперь ответьте: сколько еще лет проживет такими темпами «Бессмертный полк»? Да даже если организаторы смогут устоять и отстоять марш в формальных рамках народной традиции – негосударственной, неполитической и некоммерческой – не поддаться манипуляторному влиянию извне и попыткам ревизии целей движения изнутри будет трудно. Потому что мы неоднократно видели, как интересы политики и пропаганды неизбежно оказываются сильнее интересов памяти.

Порой такие случаются запутанные аберрации в понимании что правильно, а что нет в связи с памятью о Победе, что трудно найти ответ. Вот уже из нашей практики «Бессмертного полка»: после марша в это 9 мая по сетям разошлось видео с экс-премьер-министром и заявленным кандидатом в президенты Темиром Сариевым. И в этих же сетях развернулась острая критика – там-де и пиар, и использование в своих целях, и все такое прочее. Спорить никто не собирается, если подходить пунктуально, то в ролике, безусловно, есть то, что не соответствует внутренним правилам акции.

Но лично я увидел в этом микро-фильме и еще что-то другое, более важное, на мой взгляд. Темир Сариев, как к нему не относились бы люди на персональном уровне, политик национального масштаба и знаковая фигура. Если я не ошибаюсь, он вообще первым из топовых общественных деятелей принял участие в марше. Да, в части пиара претензии предъявить можно. Но, тем не менее, я без раздумий перепостил запись в своем Фейсбуке. Во-первых, ролик просто очень красивый, хорошо снят. Эстетика такой визуализации очень важна в воспитательных целях (или даже пропагандистских, если угодно).

Как знать, может именно благодаря этому в следующем году акция соберет еще больше участников, которые присоединятся не просто по зову сердца, но и из-за примера экс-премьера и этого позитивного видеоряда. Вот возьмите соседние Узбекистан и Таджикистан. И пожалуйтесь им на то, что Сариев пришел на марш «Бессмертного полка» и пропиарился там. Да вас там не поймут, ведь тамошние власти в этом году вообще запретили проведение шествий. А почему в Кыргызстане мы не знаем такой проблемы? Да потому что у нас пока, к счастью, во власти или около нее такие политики, которые не плюют в наше прошлое.

Вот о чем нужно думать, кроме того, чтобы сразу и огульно критиковать человека. Сариев – второй человек в Кыргызстане после президента Алмазбека Атамбаева, который больше всех сделал для упрочения интеграции с Россией в рамках ЕАЭС, что предполагает и тесные связи во всех аспектах гуманитарных взаимоотношений, включая и единое понимание культурно-исторических связей. Парадокс, я не отношу себя к абсолютным сторонникам евразийского союза. Я – умеренный традиционалист: с одной стороны, ценю память об общем прошлом, с другой, не делаю из нее фетиша, и вижу, что у Кыргызстана есть и другие модели развития, может быть, и не хуже.

Так что есть «Бессмертный полк» сегодня? Это память, политика или пропаганда? На самом деле, все вместе и всего по чуть-чуть. Но когда полные и безусловные апологеты героики Великой Отечественной войны критикуют Сариева за якобы пиар, этого я не понимаю. И в тех же Узбекистане и Таджикистане, скоро, возможно, и в Украине их единомышленники сейчас понимают, что причина того, что в их странах «Бессмертный полк» выводится из легального обращения, а в недалеком будущем и совсем будет загнан в подполье, в том, кроме прочих других обстоятельств, что там политику формируют уже совсем другие люди, потому что своих Сариевых они там уже давно докритиковали.

У нас в Кыргызстане пока таких перспектив не проглядывается, но это только по первому, поверхностному ощущению. Поклонники «Бессмертного марша» видят некую угрозу лишь со стороны условно называемых «либералов» или «западников». Все эти разговоры о необходимости «деватизации» по строгому рассуждению — голимое баловство. Я всегда, когда становлюсь свидетелем ожесточенных споров об идеологических ценностях между «кремлевцами» и «госдеповцами» (а 9 мая у них это чуть ли не главный барьер разделения), со смехом говорю им, что если они этого не прекратят, то через несколько лет им придется продолжать свои споры в соседних тюремных камерах, а их надзирателями будут ваххабиты – это когда в Кыргызстане установится (тьфу, тьфу, тьфу) халифатская власть.

Это пока мы можем шутить об этом. Но нужно видеть больше того, что мы можем охватить глазами или ушами. Наше будущее на самом деле очень тревожно. Если вооруженные игиловцы или кто-то там еще придут на нашу землю, сможем ли мы свое место в «Бессмертном полку» поменять на место в другом строю? И уже не с портретами, а с автоматами? А если и поменяем, то сможем ли победить? У меня очень и очень большие сомнения на этот счет. Мы не поколение победителей. Мы – «13-ое поколение».

Азамат ТЫНАЕВ.

Фото Алишера АЛИЕВА.